Елена Белоусова // "Курьер.Среда.Бердск", 18 сентября 2017 года
Дмитрий Быков: Сексом и преподаванием можно заниматься только по любви
Популярный писатель откровенно рассказал, какие из своих книг любит и почему профессия учитель самая лучшая.
В субботу, 16 сентября, Дмитрий Быков презентовал в Новосибирске свою новую книгу «Июнь». Писатель в начале выступления предложил сразу перейти к автограф-сесии, потому что он уже выступал в библиотеке, в Академгородке и «еще в каких-то местах». И, как говорит русский народ, это не мешки ворочать.
— Но утомительно все время разговаривать. Лекцию о сибирском семейном романе я уже три раза прочел и больше не хочу. Я готов ответить на любые вопросы, это всегда приятно. Приятно, что приходят люди и что они купят книжку, потому что как я много раз говорил, покупка каждой книжки улучшает вашу карму и повышает мой честный трудовой рубль. Я не беру никаких денег к сожалению у государства, меня не подкармливает Госдеп, в связи с кризисом, никто обо мне не заботится и вы — единственный источник моего существования. Приобретите книгу, — своеобрзно начал писать встречу с читателями.
О романе «Июнь»
Если же говорить серьезно, «Июнь» не очень простой роман, я бы не посоветовал его покупать людям слишком впечатлительным и слишком доверчивым. Но поскольку в Сибири таких не осталось, то вам надо это купить. Я много раз говорил, что Сибирь складывалась из двух типов людей. Первый, — те, кто едет ее осваивать, вторые, — те, кого сюда ссылают. И те и другие обладают крепкими нервами и чужды идеализму. Поэтому, это оптимальная аудитория для этой книжки.
Многие мои сибирские друзья узнают здесь себя. Я старался, чтобы эта книга возбуждала в читателе не самые лучшие чувства, а именно тревогу и неуверенность в завтрашнем дне. Потому что уверенность в завтрашнем дне уже приводила нас слишком далеко. Мне кажется, что, как говорил Искандер, в послесловии к «Кроликам и удавам», хочется надеется, что эта книга вызовет у кроликов недовольство. Это единственное, что их еще может спасти, если им вообще можно помочь. Чем больше читателей после книги испытают тревогу, тем ближе я подошел к реализации своей задачи.
Какая книга Быкова войдет в школьную программу?
Ни одна. Я завещаю, чтобы этого не делали. Мне бы хотелось, чтобы меня читали по любви, а не по школьной программе. Если среди вас находятся составители будущей школьной программы прошу учесть это пожелание.
Какая книга писалась легче?
Легче всего писалось «ЖД» я долго ее придумывал, но когда придумал ,это озарение произошло на автовокзале в городе в штатах. «ЖД» писалось легче всего, потому что это самая свободная моя книга, то что я хотел сказать, я сказал. «Июнь» писался очень трудно, мне хотелось написать книгу, от которой нельзя было оторваться, а чтобы это сделать, приходится довольно сильно напрягаться, отжимать лишнее, формулировать. Я не могу сказать, что я люблю «Июнь», я люблю «Эвакуатора», я люблю «Остромова», люблю «ЖД» такой странной любовью, какой любят свои неприличные, но приятные поступки. «Июнь» — книга написанная, как надо, а как надо — это всегда тяжело и неприятно.
Об учительстве
Мне для нормального самоуважения надо приносить какую-то пользу. Как сказано у Давида Самойлова, сочинителей российских мучит сознание пользы и мужицкий бунт. Мужицкий бунт меня не мучит, а сознание пользы важно для меня. Когда я вел программу «Времечко», отыскивал благотворителей и соединял их с теми, кто нуждался в деньгах, у меня было ощущение, что я приношу пользу. А кто-то на ТВЦ решил, что мы приносим вред и закрыл эту программу, которая в эфире была 15 лет и массу людей спасла. Это была для нас для всех тяжелая травма. Деньги были небольшие, а удовольствие большое. Это накрылось, и пользу я перестал приносить.
Я стал думать, как мне вернуть баланс, я пишу для удовольствия, но что-то я же должен делать, чтобы за что-то себя терпеть. А тут меня позвали в школу «Золотое сечение». Я пошел туда и до сих пор не ушел. Сейчас меня позвали еще в две школы, я и там работаю. Как вы понимаете, не для денег я это делаю. Больших денег там нет, хотя, кое-какие есть, скажу вам честно. Это мой эстремальный спорт, способ разгонять кровь.
Профессия учитель — это райская профессия, самая лучшая. Потому что всегда с молодежью, потому что говоришь о том, что знаешь. От них получаешь колоссальную подпитку. Я стыжусь в этом признаваться, но моя теория метасюжета, она была придумана после того, как одна моя студентка сказала обратить внимание, что Лара и Аксинья были изнасилованы отчимами в одном и том же возрасте. Когда я это вспомнил и Мишка Эзейнштейн мне подсказал, что и Лолита по той же схеме, у меня выстроилась теория, которую я благополучно преподаю. Это профессия, которая позволяет подпитываться умом от огромного количества молодых и одаренных людей. Это прекрасная профессия. Но надо понимать, что она не для всех. Она для немногих.
Это, как горные лыжи. Те, кто умеют, получают большое удовольствие, а те, кто это делает, чтобы понравиться начальству, ломают ноги. Если бы я этим занялся, я честно вам скажу, удовольствия я бы не получил. Зрители испытали бы высокое наслаждение. Всегда приятен человек, катящийся кубарем по склону, чем дольше, тем лучше. Но я этим не занимаюсь, у меня вместо этого школа. Профессия учителя — это огромный, ни с чем не сравнимый кайф, это для здоровья очень хорошо. Вы подпитываетесь от молодых, вы все время обмениваетесь энергией с людьми, которых интересуют серьезные проблемы. Что интересует стариков вроде нас? Скрипучие колени и деньги. А их интересует любовь, предательство, смысл жизни.
Школа — это мой праздник. Когда я по четвергам и пятницам иду в «Сечение», я просыпаюсь бодрым. Я потомственный учитель бог знает в каком поколении, я это умею, я не знаю, умею ли я писать, но преподавать я умею. Я умею так рассказать, чтобы они поняли. А в остальном — 90% российских учителей занимается не своим делом, в школу идут как на Голгофу, из школы бегут с наслаждением. Я бы посоветовал им сменить профессию. Есть вещи, которыми можно заниматься только по любви: секс и преподавание, остальное можно делать без желания. Если это делать без желания, это превращается в пытку. Учительская профессия лучшая на свете и тяжелейшая и опаснейшая. Это не для средних умов.
О любви Окуджавы и ненависти Топорова
Окуджаву однажды спросили: «Как вам стихи Быкова?». Он долго молчал и ответил : «Произвело впечатление». Чего мне больше? Наверное, я бы хотел получить отзыв от Горенштейна, но он никогда никого не хвалил. Аксенов меня похвалил однажды, мне это нравится. Все, кого я любил, и про меня неплохо думали. Меня совершенно восхищало, что я вызывал дикую, животную ненависть у Виктора Топорова. Это был для меня самый большой комплимент.
Об успехе
Если б я знал секрет, возможно, был бы и успех. Участвовал в ток-шоу, говорил, что Крым наш, а там бандеровцы победили и так бы убедительно это говорил. Эти все показушники — они бы отдыхали. Но им талантливые не нужны, им чем бездарнее, тем лучше. Никакого успеха, что вы, никакой карьеры. Наоборот, приедешь куда-нибудь в Сибирь, соберешь 200 маргиналов, улыбнемся друг другу и пошли дальше. Хорошо, если они книжку купят на свои последние деньги. Если серьезно, успех мой в том, что меня кому надо любят, кому надо не любят. И те и другие одинаково сильно. Это приводит меня в восторг.
— Но утомительно все время разговаривать. Лекцию о сибирском семейном романе я уже три раза прочел и больше не хочу. Я готов ответить на любые вопросы, это всегда приятно. Приятно, что приходят люди и что они купят книжку, потому что как я много раз говорил, покупка каждой книжки улучшает вашу карму и повышает мой честный трудовой рубль. Я не беру никаких денег к сожалению у государства, меня не подкармливает Госдеп, в связи с кризисом, никто обо мне не заботится и вы — единственный источник моего существования. Приобретите книгу, — своеобрзно начал писать встречу с читателями.
О романе «Июнь»
Если же говорить серьезно, «Июнь» не очень простой роман, я бы не посоветовал его покупать людям слишком впечатлительным и слишком доверчивым. Но поскольку в Сибири таких не осталось, то вам надо это купить. Я много раз говорил, что Сибирь складывалась из двух типов людей. Первый, — те, кто едет ее осваивать, вторые, — те, кого сюда ссылают. И те и другие обладают крепкими нервами и чужды идеализму. Поэтому, это оптимальная аудитория для этой книжки.
Многие мои сибирские друзья узнают здесь себя. Я старался, чтобы эта книга возбуждала в читателе не самые лучшие чувства, а именно тревогу и неуверенность в завтрашнем дне. Потому что уверенность в завтрашнем дне уже приводила нас слишком далеко. Мне кажется, что, как говорил Искандер, в послесловии к «Кроликам и удавам», хочется надеется, что эта книга вызовет у кроликов недовольство. Это единственное, что их еще может спасти, если им вообще можно помочь. Чем больше читателей после книги испытают тревогу, тем ближе я подошел к реализации своей задачи.
Какая книга Быкова войдет в школьную программу?
Ни одна. Я завещаю, чтобы этого не делали. Мне бы хотелось, чтобы меня читали по любви, а не по школьной программе. Если среди вас находятся составители будущей школьной программы прошу учесть это пожелание.
Какая книга писалась легче?
Легче всего писалось «ЖД» я долго ее придумывал, но когда придумал ,это озарение произошло на автовокзале в городе в штатах. «ЖД» писалось легче всего, потому что это самая свободная моя книга, то что я хотел сказать, я сказал. «Июнь» писался очень трудно, мне хотелось написать книгу, от которой нельзя было оторваться, а чтобы это сделать, приходится довольно сильно напрягаться, отжимать лишнее, формулировать. Я не могу сказать, что я люблю «Июнь», я люблю «Эвакуатора», я люблю «Остромова», люблю «ЖД» такой странной любовью, какой любят свои неприличные, но приятные поступки. «Июнь» — книга написанная, как надо, а как надо — это всегда тяжело и неприятно.
Об учительстве
Мне для нормального самоуважения надо приносить какую-то пользу. Как сказано у Давида Самойлова, сочинителей российских мучит сознание пользы и мужицкий бунт. Мужицкий бунт меня не мучит, а сознание пользы важно для меня. Когда я вел программу «Времечко», отыскивал благотворителей и соединял их с теми, кто нуждался в деньгах, у меня было ощущение, что я приношу пользу. А кто-то на ТВЦ решил, что мы приносим вред и закрыл эту программу, которая в эфире была 15 лет и массу людей спасла. Это была для нас для всех тяжелая травма. Деньги были небольшие, а удовольствие большое. Это накрылось, и пользу я перестал приносить.
Я стал думать, как мне вернуть баланс, я пишу для удовольствия, но что-то я же должен делать, чтобы за что-то себя терпеть. А тут меня позвали в школу «Золотое сечение». Я пошел туда и до сих пор не ушел. Сейчас меня позвали еще в две школы, я и там работаю. Как вы понимаете, не для денег я это делаю. Больших денег там нет, хотя, кое-какие есть, скажу вам честно. Это мой эстремальный спорт, способ разгонять кровь.
Профессия учитель — это райская профессия, самая лучшая. Потому что всегда с молодежью, потому что говоришь о том, что знаешь. От них получаешь колоссальную подпитку. Я стыжусь в этом признаваться, но моя теория метасюжета, она была придумана после того, как одна моя студентка сказала обратить внимание, что Лара и Аксинья были изнасилованы отчимами в одном и том же возрасте. Когда я это вспомнил и Мишка Эзейнштейн мне подсказал, что и Лолита по той же схеме, у меня выстроилась теория, которую я благополучно преподаю. Это профессия, которая позволяет подпитываться умом от огромного количества молодых и одаренных людей. Это прекрасная профессия. Но надо понимать, что она не для всех. Она для немногих.
Это, как горные лыжи. Те, кто умеют, получают большое удовольствие, а те, кто это делает, чтобы понравиться начальству, ломают ноги. Если бы я этим занялся, я честно вам скажу, удовольствия я бы не получил. Зрители испытали бы высокое наслаждение. Всегда приятен человек, катящийся кубарем по склону, чем дольше, тем лучше. Но я этим не занимаюсь, у меня вместо этого школа. Профессия учителя — это огромный, ни с чем не сравнимый кайф, это для здоровья очень хорошо. Вы подпитываетесь от молодых, вы все время обмениваетесь энергией с людьми, которых интересуют серьезные проблемы. Что интересует стариков вроде нас? Скрипучие колени и деньги. А их интересует любовь, предательство, смысл жизни.
Школа — это мой праздник. Когда я по четвергам и пятницам иду в «Сечение», я просыпаюсь бодрым. Я потомственный учитель бог знает в каком поколении, я это умею, я не знаю, умею ли я писать, но преподавать я умею. Я умею так рассказать, чтобы они поняли. А в остальном — 90% российских учителей занимается не своим делом, в школу идут как на Голгофу, из школы бегут с наслаждением. Я бы посоветовал им сменить профессию. Есть вещи, которыми можно заниматься только по любви: секс и преподавание, остальное можно делать без желания. Если это делать без желания, это превращается в пытку. Учительская профессия лучшая на свете и тяжелейшая и опаснейшая. Это не для средних умов.
О любви Окуджавы и ненависти Топорова
Окуджаву однажды спросили: «Как вам стихи Быкова?». Он долго молчал и ответил : «Произвело впечатление». Чего мне больше? Наверное, я бы хотел получить отзыв от Горенштейна, но он никогда никого не хвалил. Аксенов меня похвалил однажды, мне это нравится. Все, кого я любил, и про меня неплохо думали. Меня совершенно восхищало, что я вызывал дикую, животную ненависть у Виктора Топорова. Это был для меня самый большой комплимент.
Об успехе
Если б я знал секрет, возможно, был бы и успех. Участвовал в ток-шоу, говорил, что Крым наш, а там бандеровцы победили и так бы убедительно это говорил. Эти все показушники — они бы отдыхали. Но им талантливые не нужны, им чем бездарнее, тем лучше. Никакого успеха, что вы, никакой карьеры. Наоборот, приедешь куда-нибудь в Сибирь, соберешь 200 маргиналов, улыбнемся друг другу и пошли дальше. Хорошо, если они книжку купят на свои последние деньги. Если серьезно, успех мой в том, что меня кому надо любят, кому надо не любят. И те и другие одинаково сильно. Это приводит меня в восторг.