Вадим Эрлихман и Андрей Гамалов // «Консерватор», №15, 25 апреля — 1 мая 2003 года
Последний либералТрагедию Юшенкова стали превращать в фарс еще при его жизни.
Ирландская мудрость гласит: "Хочешь, чтобы тебя хвалили, — умри". Это особенно верно в отношении российских политиков: при жизни о них слова доброго не услышишь, зато потом только и разговоров о том, какой светильник разума угас. Сергей Юшенков — исключение. Его не ругали, пока он был жив, и не очень-то хвалят после смерти. Может, к нему просто не относились серьезно. Но почему тогда пуля-дура выбрала именно его?
Настоящий полковник
Биография Сергея Николаевича почти ничего не дает для понимания случившегося. Главный (а может, последний) российский либерал родился 27 июня 1950 года в деревне Медведково Калининской области. Тогда там проживало меньше двухсот душ, сейчас и того меньше. Земляки помнят Юшенкова и гордятся им, вспоминают, что он еще в детстве отличался вдумчивостью и любовью к знаниям. При этом увлеченно гонял в футбол, при случае мог и подраться. Выгодно отличался от братьев (в семье кроме него было еще четверо детей: двое спились, один умер от эпилепсии, один погиб на пожаре). О карьере политика он в детстве не помышлял и после школы поступил в сельскохозяйственный техникум в городе Торопце. Отец был механизатором, и Сережа всерьез думал двинуться по накатанной им колее. Все изменила служба в армии — 19-летний юноша попал в Сибирь, там занялся боксом, начал ездить на соревнования и даже стал чемпионом округа. Потом он скромно говорил: "У нас в деревне понятий о правильном боксе, может, и не было, зато знали, как себя защитить". Кстати, при столкновении с Шандыбиным Юшенков показал себя серьезным кулачным бойцом. Что интересно, Шандыбин зла на него не держал и даже, как теперь выясняется, уважал за честность. За спортивные успехи Юшенкова направили курсантом в Новосибирское военно-политическое училище, где готовили замполитов. В 1974-м он в звании старшего лейтенанта был отправлен в Прибалтику крепить идейный уровень одного из армейских подразделений (проще говоря, следить, чтобы солдаты не бегали на дискотеку в соседний литовский городок). С обязанностями Сергей справлялся, попутно штудируя по долгу службы труды Маркса и Ленина. В 1980-м он отправился углублять свои знания в Военно-политическую академию в Москве, стены которой покинул только семь лет спустя кандидатом философских наук. Изучение классиков привело Юшенкова к неоригинальному выводу: страна движется не туда. По его утверждению, во время учебы он с товарищами организовал подпольный кружок по изучению "истинного марксизма". Скорее всего, "кружок" сводился к крамольным анекдотам в курилке, большими любителями которых были тогдашние замполиты. Во всяком случае, внешне Сергей Николаевич являлся образцом идейности, за что и был оставлен преподавать в "альма-матери" марксизм-ленинизм. Перестройка уже шла вовсю, и Юшенков стал активным участником неформальных тусовок. Он не умел красиво говорить, но был особо ценен как офицер и раскаявшийся марксист — вспомните стремительный взлет генерала Руцкого. Полковник Юшенков взлетел не так высоко, но в марте 1990-го был все же избран в Верховный Совет от Киевского округа Москвы. Победа была особенно громкой, поскольку прежде депутатом по этому округу был сам Михаил Горбачев. Вскоре новоизбранный депутат вышел из КПСС и вступил во фракцию "Демократическая Россия". Пришлось оставить и прежнее место работы — с тех пор Юшенков занимался только политикой и жил достаточно скромно. Правда, были депутатское жалованье и казенная квартира на Рублевке, но и семья росла. Еще в Новосибирске он женился на студентке Валентине, на семь лет младше него. В 1978-м родился сын Леонид, в 1983-м — дочь Елена. Сын недавно получил диплом политолога в РГГУ, вплоть до трагической гибели отца думал заняться политикой. Лена учится в Академии туризма. "Моментом истины" для Юшенкова, как и для многих других, стал август 1991-го. Он входил в штаб обороны Белого дома, а в день победы стоял на танке рядом с Ельциным. Весной следующего года он стал одним из создателей парламентской "коалиции реформ" — блока всех проельцинских организаций. Он еле успевал со съезда на съезд, с митинга на митинг, с энтузиазмом участвуя в том, что многим тогда казалось сотворением нового мира. Как и вся тогдашняя "демшиза", он мыслил краткими лозунгами. Армия? Сократить! Колхозы? Распустить! Наши войска в Европе? Вывести! Правда, в отличие от большинства демороссов Юшенков в эти лозунги искренне верил и очень возмутился, когда обнаружил, что многие соратники под шумок обзавелись теплыми местечками и солидными счетами в банках. Покинув "Демроссию", он вошел в карликовую фракцию "Радикальные демократы", но и там не удержался.
Из партии в партию
Так бы и остался Сергей Николаевич на политической обочине, если бы не счастливый случай. В начале 1993-го он буквально случайно столкнулся в "коридорах власти" с бывшим министром Полтораниным, который набирал людей в свой Федеральный информационный центр. Это ведомство просуществовало недолго, но благодаря работе в нем Юшенков успел вписаться в ряды гайдаро-чубайсовской элиты, которая лихорадочно сооружала новую правящую партию "Выбор России". Во время октябрьских событий он горячо поддержал президента, за что и был награжден "проходным" 14-м местом в партийном списке. В декабре он оказался в Думе, где занял доставшуюся выбороссам должность председателя Комитета по обороне. На этом посту он не сумел ни остановить развал армии, ни продвинуть хотя бы на шаг разрекламированную военную реформу. Военные относились к нему враждебно, особенно после начала войны в Чечне, которую Юшенков резко осудил. Он заявлял, что российская власть "действует в Чечне фактически вне закона", призывал на ее голову гром международного общественного мнения, даже пытался в знак протеста подать в отставку со своего поста (министр обороны Грачев — "лучший министр всех времен", по выражению Ельцина, — назвал тогда Юшенкова "гаденышем"). Именно Юшенков сразу после начала событий в Буденновске отправился туда и предложил обменять себя на заложников. Боевики Басаева отказались — им депутат-миротворец был нужнее в Москве. В конце 1995 года на очередных выборах Юшенков баллотировался по Мытищинскому округу, где прежде депутатствовал Сергей Мавроди. Он победил, но его партия с треском проиграла. Депутаты от ДВР разбежались по более перспективным фракциям, но Сергей Николаевич остался верен своим идеалам и примкнул к маленькой группке выбороссов-одномандатников. Все следующие четыре года депутат Юшенков ничем особенным себя не проявлял. В стране бушевали войны олигархов, прошумел дефолт, началась вторая чеченская, и все это, конечно, заботило видного демократа. Только вот его забота мало кого интересовала — с 1995-го он не входил ни в какие рейтинги и топ-листы, а публикации о нем в центральных газетах можно было пересчитать по пальцам. Лишь накануне следующих выборов про него вспомнили и "до кучи" включили в избирательный список Союза правых сил. В обозе Немцова с Хакамадой Юшенков прошел в новую Думу, где проявил себя гораздо активнее. Правда, активность эта была нацелена только на одно — на критику нового президента, которого Сергей Николаевич сразу же заподозрил в намерении свернуть реформы. Сначала он резко выступил против восстановления советского гимна. Потом требовал расследовать участие ФСБ во взрывах московских домов. Лидеры правых были не прочь иной раз "зацепить" власть, но конфронтации с ней не хотели, поэтому действия Юшенкова вызывали у них все большее раздражение. Депутату намекнули, что он может лишиться членства в партии, а с ним и мандата. В ответ в мае 2001-го он вышел из СПС и объявил о создании движения "Либеральная Россия", куда вошли депутаты Виктор Похмелкин, Юлий Рыбаков и Владимир Головлев. Если первые двое были в прошлом правозащитниками, то последний вышел из среды полукриминального бизнеса и давно уже ходил под статьей о хищениях в особо крупных размерах.
Мокрое дело
Юшенков не мог и не хотел заниматься финансовыми вопросами, и это было доверено Головлеву. Его деньги позволили новому движению встать на ноги, но для дальнейшего роста их было маловато. Именно Головлев посоветовал товарищам по партии обратиться к беглому предпринимателю Борису Березовскому, которому позарез требовались союзники в борьбе с Кремлем. Осенью либеральные ходоки отправились в Лондон, где бывший олигарх пообещал им свою полную поддержку и немалые суммы. Лед тронулся, господа присяжные заседатели! Дальше события понеслись со скоростью курьерского поезда. В январе 2002-го Юшенков и его соратники вышли из СПС, а в марте собрали в Москве первый съезд партии "Либеральная Россия". Было избрано пять сопредседателей — Юшенков, Похмелкин, Головлев, Березовский и бывший соратник Гайдара Борис Золотухин. Правда, Березовский требовал единоначалия и предлагал в "диктаторы" партии Юшенкова, называя его "политиком с огромным потенциалом". На это Похмелкин возразил, что ЛР будет партией не лидера, а идеи. Естественно, начался бардак — местные отделения были созданы только на бумаге, но во весь голос требовали денег, которые поступали из Лондона весьма нерегулярно. В июле Минюст отказался зарегистрировать новую партию, что тут же сочли за очередной зажим демократии. 21 августа у своего дома был застрелен Головлев. На его похоронах Юшенков назвал убийство политическим, но все остальные видели причину убийства в деньгах. В сентябре состоялся второй съезд, на котором Юшенков заявил, что "Либеральная Россия" остается единственным оплотом демократии в стране, и заверил партийцев, что Березовский дает им на выборы 150 млн долларов. Однако уже 4 октября он объявил о том, что ЛР разрывает все отношения с олигархом. Причина якобы заключалась в том, что тот публично высказал симпатии к коммунистам, а также выразил готовность финансировать Народно-патриотический союз Александра Проханова. На съезде, где Березовский присутствовал виртуально, он с экрана компьютера прозрачно обвинил соратников в нецелевом расходовании средств и заявил, что "коммунистическая оппозиция лучше, чем никакая". В ответ лидеры партии исключили олигарха из своих рядов, что Юшенков прокомментировал так: "У него семь пятниц на неделе: то он желает поддерживать и финансировать либералов, то коммунистов. И вообще заявлять о чем-то, что-то обещать, а потом не выполнять — это в его стиле". Но Березовский не думал сдаваться. Перекупив ряд местных организаций ЛР, он в декабре созвал свой съезд, на котором из партии были исключены Юшенков и Похмелкин со товарищи. Увы, раскольники представляли только 6 партийных отделений из 59, поэтому полномочий съезда никто не признал. После изгнания олигарха Минюст наконец-то согласился зарегистрировать партию, и ободренные либералы тут же выступили с громкой инициативой объединения всех демократических сил — естественно, под своим началом. Весна началась триумфально — 3 апреля ЛР подала в Минюст списки для регистрации, согласно которым в партии состояло 13.198 человек. Утром 17-го Юшенков, Похмелкин и Золотухин побывали на улице Ермоловой, где получили документы о регистрации, после чего отправились на брифинг в "Националь". После был устроен фуршет, на котором Юшенков громко подбадривал журналистов: "Пейте, пейте, это не на деньги Березовского!" Потом он отправился домой, где жена с дочерью уже накрыли праздничный стол. В 18:42 служебная "Ауди" въехала в арку дома 13/2 по улице Свободы. Сергей Николаевич вышел из машины и тут же был сражен пулей киллера, стрелявшего с десяти шагов. Подоспевшему шоферу он успел прошептать: "Не говори Валентине…" Сыну сказал: "Меня подстрелили, вызови "скорую". Пытался что-то сказать выбежавшей к нему жене, но уже не смог. Поиски убийц продолжаются, но можно смело утверждать, что они ни к чему не приведут. Иные поспешили и это преступление навесить на Березовского, который якобы стал личным врагом Юшенкова после истории с исключением. Но у лондонского изгнанника нет личных врагов — есть только мешающие факторы. Недавно прошел слух, что кое-кто из руководства ЛР договорился с ним о возобновлении финансирования. Это могло быть сделано без ведома Юшенкова — и тогда чересчур принципиального политика вполне могли убрать с пути. Или с его ведома — тогда он тем более заслуживал устранения с точки зрения тех, у кого перед глазами маячили вожделенные 150 миллионов.
Трагедия Юшенкова — трагедия многих русских интеллигентов в первом поколении. Все они искренне верили в интеллигентские либеральные ценности — и никак не хотели понять, что либерализм в его российском варианте был не идеологией, а средством уничтожения страны. Все они были идеалистами — и, получив все шишки, причитающиеся либералам, не получили ни одного из преимуществ, которые им полагались при большом дележе. Потому что Юшенков — что признается даже его оппонентами — пошел в политику не ради большого дележа и не поучаствовал в нем. Это и предопределило его участь — безусловно трагическую. Его "не нада". Это жирное "не нада" так и стоит сегодня перед глазами любого, кто пытается относиться к политике не как к бизнесу, а как к способу самореализации (о прекраснодушных мечтаниях типа "спасти Отечество" речи не идет вообще). Альянс Юшенкова с Березовским был, конечно, вынужденным с обеих сторон. Первый руководствовался принципом: "Неважно, с кем союзничать, — лишь бы спасти свободу". Второй рассуждал иначе: "Неважно, за что бороться, — лишь бы отомстить Путину". Как выяснилось, в одну телегу впрячь не можно. Идеалист, даже идущий на временный компромисс, точно так же подписывает себе приговор, как и прагматик, позволивший себе временный, можно сказать разовый, идеализм. Трудно сомневаться в том, что, если бы не кратковременная дружба с Березовским, Сергей Юшенков не стал бы жертвой наемного убийства. Кто бы тут ни был виноват — власть, Березовский или таинственные агенты спецслужб, — либеральный депутат был бы жив и сегодня. Правда, политическое его влияние стремилось бы к нулю... Но, положа руку на сердце, кто у нас сегодня имеет политическое влияние? Существуют две силы — подкуп (так называемая оппозиция) и административный ресурс (так называемые государственники); всем прочим как припозднившимся хичхайкерам предлагается тщетно голосовать на обочине истории. Так будет до тех пор, пока в России не созреет наконец сила, способная избавиться и от власти а-ля петербургские силовики, и от оппозиции а-ля бывшие олигархи. Возможно, эта сила сумеет наконец построить страну, которую военные будут защищать, соседи — уважать, а политики — любить.
Вместо постскриптума
Первые же следственные действия после убийства Юшенкова и реакция общества на них немедленно доказали, что до правды об этом преступлении, как и до личности самого Юшенкова, никому в стране нет дела. Истина, даже если она внезапно откроется, не устроит наше общество и лишь усугубит его раскол. Впрочем, все это было предсказуемо. Единомышленников Юшенкова возмущает намерение объединить дело об его убийстве с делом Головлева: о такой вероятности осторожно высказались "источники в Генпрокуратуре". Что может быть общего у кристально чистого Юшенкова с Головлевым, за которым тянулся шлейф определенных подозрений?! (Когда убили Головлева, многие в "Либеральной России" тоже настаивали на том, что никаких коммерческих мотивов тут нет и быть не может.) 22 апреля следствие проводит обыск у Анны Гебель, знакомой сына Сергея Юшенкова (утверждается, что с помощником Головлева она тоже знакома — входила, стало быть, в "ближний круг"). Если обыск у нее проводился в связи с расследованием убийства Юшенкова — почему не сказать об этом прямо, хотя бы ей? В ее доме обнаружили некий порошок, взяли соскоб с ладоней и анализ мочи — стало быть, речь идет о наркотиках?! То есть Гебель зачем-то надо сразу посадить на крючок, чтобы, по ее собственным словам, давить через нее на помощников Головлева и Юшенкова?! При этом сама Гебель выдвигает вовсе уж экзотическую версию о том, что во время допроса следователь настойчиво предлагал ей попить кока-колы. Кола показалась ей горькой, после нее сразу захотелось в туалет, появился шум в ушах и головокружение... То есть перед анализом ей дали какое-то наркотическое вещество? История из арсенала диссидентских страшилок об отравлениях и покушениях... но, с другой стороны, чем черт не шутит? Наконец, в ночь на 23 апреля арестовывают некоего Андрея Стефанова, чей отец несколько лет назад обвинил Юшенкова в разворовывании чеченских денег. Юшенков в ответ заявил, что ему угрожают, и Стефанов-старший провел полгода под следствием. Теперь, стало быть, сын решил отомстить? Чтобы доказать населению истинную опасность и трудность своей службы, милиционеры арестовывают Стефанова (по слухам, психически неадекватного — идеальная жертва!) ночью, в двадцать минут четвертого. Единомышленники Юшенкова немедленно заявляют, что следствие, видимо, отрабатывает все конфликты, которые случились у депутата за последние годы (если отрабатывает, то и правильно делает — что тут такого?). "Но этот путь часто приводит к ошибкам!" — зловеще комментирует окружение Юшенкова; да какой же путь к ним не приводит? Что бы следствие ни делало — "Либеральная Россия" объявит клеветнической и заказной любую версию, кроме политической: власть расправлялась с оппозиционером, и точка! Да в таких условиях — о каком же расследовании может идти дело? Грызлов и его ведомство в любом случае ничего не смогут сделать... и тут появляется самая пикантная версия: Юшенкова убили... чтобы подставить Грызлова! Он-де занимается партийным строительством, а в стране в это время безнаказанно убивают депутатов. Вот такие многоходовки уже рождаются в журналистских умах — и, честное слово, эту версию страна примет охотнее, чем правду, всегда менее романтическую и более грубую. Никто не поверит результатам следствия — до такой степени оно в России скомпрометировано; все признательные показания будут объявлены "выбитыми", то есть добытыми под пыткой; финансовая версия убийства будет казаться "соловьям Березовского" клеветой на депутата и попыткой опорочить его память — после убийства Галины Старовойтовой мы все это уже проходили... Впрочем, ожидать от следствия объективности тем более не приходится — не зря же оно начинает с попытки отыскать у окружения Юшенкова таинственный порошок (не гексоген ли? Он, говорят, горький...). После того как Борис Грызлов дождался убийства криминального авторитета Якута и тут же повесил на покойника убийство генерала Гамова, действиям его подчиненных перестаешь даже удивляться (возмущаться, кажется, давно уже никто не хочет). А уж когда заместитель генерального прокурора Владимир Колесников публично заявил: "Воровать надо меньше — тогда стрелять не будут", сторонники политической версии получили мощный козырь. Власть, которой прислуживают такие законники (заявление сделано на пятый день следствия, до всяких результатов), вполне заслуживает, чтобы ее подозревали в чем угодно. Трагедия Юшенкова начала превращаться в фарс еще при его жизни. Сегодня он ничего уже не сможет сказать, чтобы унять своих не в меру ретивых сторонников и осадить обнаглевших противников. Его именем, жизнью и смертью спекулируют в открытую, не особенно стесняясь. Иногда начинаешь понимать, что имеется в виду в одном старом пророчестве — "живые позавидуют мертвым". Мертвые сраму не имут.
Биография Сергея Николаевича почти ничего не дает для понимания случившегося. Главный (а может, последний) российский либерал родился 27 июня 1950 года в деревне Медведково Калининской области. Тогда там проживало меньше двухсот душ, сейчас и того меньше. Земляки помнят Юшенкова и гордятся им, вспоминают, что он еще в детстве отличался вдумчивостью и любовью к знаниям. При этом увлеченно гонял в футбол, при случае мог и подраться. Выгодно отличался от братьев (в семье кроме него было еще четверо детей: двое спились, один умер от эпилепсии, один погиб на пожаре). О карьере политика он в детстве не помышлял и после школы поступил в сельскохозяйственный техникум в городе Торопце. Отец был механизатором, и Сережа всерьез думал двинуться по накатанной им колее. Все изменила служба в армии — 19-летний юноша попал в Сибирь, там занялся боксом, начал ездить на соревнования и даже стал чемпионом округа. Потом он скромно говорил: "У нас в деревне понятий о правильном боксе, может, и не было, зато знали, как себя защитить". Кстати, при столкновении с Шандыбиным Юшенков показал себя серьезным кулачным бойцом. Что интересно, Шандыбин зла на него не держал и даже, как теперь выясняется, уважал за честность. За спортивные успехи Юшенкова направили курсантом в Новосибирское военно-политическое училище, где готовили замполитов. В 1974-м он в звании старшего лейтенанта был отправлен в Прибалтику крепить идейный уровень одного из армейских подразделений (проще говоря, следить, чтобы солдаты не бегали на дискотеку в соседний литовский городок). С обязанностями Сергей справлялся, попутно штудируя по долгу службы труды Маркса и Ленина. В 1980-м он отправился углублять свои знания в Военно-политическую академию в Москве, стены которой покинул только семь лет спустя кандидатом философских наук. Изучение классиков привело Юшенкова к неоригинальному выводу: страна движется не туда. По его утверждению, во время учебы он с товарищами организовал подпольный кружок по изучению "истинного марксизма". Скорее всего, "кружок" сводился к крамольным анекдотам в курилке, большими любителями которых были тогдашние замполиты. Во всяком случае, внешне Сергей Николаевич являлся образцом идейности, за что и был оставлен преподавать в "альма-матери" марксизм-ленинизм. Перестройка уже шла вовсю, и Юшенков стал активным участником неформальных тусовок. Он не умел красиво говорить, но был особо ценен как офицер и раскаявшийся марксист — вспомните стремительный взлет генерала Руцкого. Полковник Юшенков взлетел не так высоко, но в марте 1990-го был все же избран в Верховный Совет от Киевского округа Москвы. Победа была особенно громкой, поскольку прежде депутатом по этому округу был сам Михаил Горбачев. Вскоре новоизбранный депутат вышел из КПСС и вступил во фракцию "Демократическая Россия". Пришлось оставить и прежнее место работы — с тех пор Юшенков занимался только политикой и жил достаточно скромно. Правда, были депутатское жалованье и казенная квартира на Рублевке, но и семья росла. Еще в Новосибирске он женился на студентке Валентине, на семь лет младше него. В 1978-м родился сын Леонид, в 1983-м — дочь Елена. Сын недавно получил диплом политолога в РГГУ, вплоть до трагической гибели отца думал заняться политикой. Лена учится в Академии туризма. "Моментом истины" для Юшенкова, как и для многих других, стал август 1991-го. Он входил в штаб обороны Белого дома, а в день победы стоял на танке рядом с Ельциным. Весной следующего года он стал одним из создателей парламентской "коалиции реформ" — блока всех проельцинских организаций. Он еле успевал со съезда на съезд, с митинга на митинг, с энтузиазмом участвуя в том, что многим тогда казалось сотворением нового мира. Как и вся тогдашняя "демшиза", он мыслил краткими лозунгами. Армия? Сократить! Колхозы? Распустить! Наши войска в Европе? Вывести! Правда, в отличие от большинства демороссов Юшенков в эти лозунги искренне верил и очень возмутился, когда обнаружил, что многие соратники под шумок обзавелись теплыми местечками и солидными счетами в банках. Покинув "Демроссию", он вошел в карликовую фракцию "Радикальные демократы", но и там не удержался.
Из партии в партию
Так бы и остался Сергей Николаевич на политической обочине, если бы не счастливый случай. В начале 1993-го он буквально случайно столкнулся в "коридорах власти" с бывшим министром Полтораниным, который набирал людей в свой Федеральный информационный центр. Это ведомство просуществовало недолго, но благодаря работе в нем Юшенков успел вписаться в ряды гайдаро-чубайсовской элиты, которая лихорадочно сооружала новую правящую партию "Выбор России". Во время октябрьских событий он горячо поддержал президента, за что и был награжден "проходным" 14-м местом в партийном списке. В декабре он оказался в Думе, где занял доставшуюся выбороссам должность председателя Комитета по обороне. На этом посту он не сумел ни остановить развал армии, ни продвинуть хотя бы на шаг разрекламированную военную реформу. Военные относились к нему враждебно, особенно после начала войны в Чечне, которую Юшенков резко осудил. Он заявлял, что российская власть "действует в Чечне фактически вне закона", призывал на ее голову гром международного общественного мнения, даже пытался в знак протеста подать в отставку со своего поста (министр обороны Грачев — "лучший министр всех времен", по выражению Ельцина, — назвал тогда Юшенкова "гаденышем"). Именно Юшенков сразу после начала событий в Буденновске отправился туда и предложил обменять себя на заложников. Боевики Басаева отказались — им депутат-миротворец был нужнее в Москве. В конце 1995 года на очередных выборах Юшенков баллотировался по Мытищинскому округу, где прежде депутатствовал Сергей Мавроди. Он победил, но его партия с треском проиграла. Депутаты от ДВР разбежались по более перспективным фракциям, но Сергей Николаевич остался верен своим идеалам и примкнул к маленькой группке выбороссов-одномандатников. Все следующие четыре года депутат Юшенков ничем особенным себя не проявлял. В стране бушевали войны олигархов, прошумел дефолт, началась вторая чеченская, и все это, конечно, заботило видного демократа. Только вот его забота мало кого интересовала — с 1995-го он не входил ни в какие рейтинги и топ-листы, а публикации о нем в центральных газетах можно было пересчитать по пальцам. Лишь накануне следующих выборов про него вспомнили и "до кучи" включили в избирательный список Союза правых сил. В обозе Немцова с Хакамадой Юшенков прошел в новую Думу, где проявил себя гораздо активнее. Правда, активность эта была нацелена только на одно — на критику нового президента, которого Сергей Николаевич сразу же заподозрил в намерении свернуть реформы. Сначала он резко выступил против восстановления советского гимна. Потом требовал расследовать участие ФСБ во взрывах московских домов. Лидеры правых были не прочь иной раз "зацепить" власть, но конфронтации с ней не хотели, поэтому действия Юшенкова вызывали у них все большее раздражение. Депутату намекнули, что он может лишиться членства в партии, а с ним и мандата. В ответ в мае 2001-го он вышел из СПС и объявил о создании движения "Либеральная Россия", куда вошли депутаты Виктор Похмелкин, Юлий Рыбаков и Владимир Головлев. Если первые двое были в прошлом правозащитниками, то последний вышел из среды полукриминального бизнеса и давно уже ходил под статьей о хищениях в особо крупных размерах.
Мокрое дело
Юшенков не мог и не хотел заниматься финансовыми вопросами, и это было доверено Головлеву. Его деньги позволили новому движению встать на ноги, но для дальнейшего роста их было маловато. Именно Головлев посоветовал товарищам по партии обратиться к беглому предпринимателю Борису Березовскому, которому позарез требовались союзники в борьбе с Кремлем. Осенью либеральные ходоки отправились в Лондон, где бывший олигарх пообещал им свою полную поддержку и немалые суммы. Лед тронулся, господа присяжные заседатели! Дальше события понеслись со скоростью курьерского поезда. В январе 2002-го Юшенков и его соратники вышли из СПС, а в марте собрали в Москве первый съезд партии "Либеральная Россия". Было избрано пять сопредседателей — Юшенков, Похмелкин, Головлев, Березовский и бывший соратник Гайдара Борис Золотухин. Правда, Березовский требовал единоначалия и предлагал в "диктаторы" партии Юшенкова, называя его "политиком с огромным потенциалом". На это Похмелкин возразил, что ЛР будет партией не лидера, а идеи. Естественно, начался бардак — местные отделения были созданы только на бумаге, но во весь голос требовали денег, которые поступали из Лондона весьма нерегулярно. В июле Минюст отказался зарегистрировать новую партию, что тут же сочли за очередной зажим демократии. 21 августа у своего дома был застрелен Головлев. На его похоронах Юшенков назвал убийство политическим, но все остальные видели причину убийства в деньгах. В сентябре состоялся второй съезд, на котором Юшенков заявил, что "Либеральная Россия" остается единственным оплотом демократии в стране, и заверил партийцев, что Березовский дает им на выборы 150 млн долларов. Однако уже 4 октября он объявил о том, что ЛР разрывает все отношения с олигархом. Причина якобы заключалась в том, что тот публично высказал симпатии к коммунистам, а также выразил готовность финансировать Народно-патриотический союз Александра Проханова. На съезде, где Березовский присутствовал виртуально, он с экрана компьютера прозрачно обвинил соратников в нецелевом расходовании средств и заявил, что "коммунистическая оппозиция лучше, чем никакая". В ответ лидеры партии исключили олигарха из своих рядов, что Юшенков прокомментировал так: "У него семь пятниц на неделе: то он желает поддерживать и финансировать либералов, то коммунистов. И вообще заявлять о чем-то, что-то обещать, а потом не выполнять — это в его стиле". Но Березовский не думал сдаваться. Перекупив ряд местных организаций ЛР, он в декабре созвал свой съезд, на котором из партии были исключены Юшенков и Похмелкин со товарищи. Увы, раскольники представляли только 6 партийных отделений из 59, поэтому полномочий съезда никто не признал. После изгнания олигарха Минюст наконец-то согласился зарегистрировать партию, и ободренные либералы тут же выступили с громкой инициативой объединения всех демократических сил — естественно, под своим началом. Весна началась триумфально — 3 апреля ЛР подала в Минюст списки для регистрации, согласно которым в партии состояло 13.198 человек. Утром 17-го Юшенков, Похмелкин и Золотухин побывали на улице Ермоловой, где получили документы о регистрации, после чего отправились на брифинг в "Националь". После был устроен фуршет, на котором Юшенков громко подбадривал журналистов: "Пейте, пейте, это не на деньги Березовского!" Потом он отправился домой, где жена с дочерью уже накрыли праздничный стол. В 18:42 служебная "Ауди" въехала в арку дома 13/2 по улице Свободы. Сергей Николаевич вышел из машины и тут же был сражен пулей киллера, стрелявшего с десяти шагов. Подоспевшему шоферу он успел прошептать: "Не говори Валентине…" Сыну сказал: "Меня подстрелили, вызови "скорую". Пытался что-то сказать выбежавшей к нему жене, но уже не смог. Поиски убийц продолжаются, но можно смело утверждать, что они ни к чему не приведут. Иные поспешили и это преступление навесить на Березовского, который якобы стал личным врагом Юшенкова после истории с исключением. Но у лондонского изгнанника нет личных врагов — есть только мешающие факторы. Недавно прошел слух, что кое-кто из руководства ЛР договорился с ним о возобновлении финансирования. Это могло быть сделано без ведома Юшенкова — и тогда чересчур принципиального политика вполне могли убрать с пути. Или с его ведома — тогда он тем более заслуживал устранения с точки зрения тех, у кого перед глазами маячили вожделенные 150 миллионов.
Трагедия Юшенкова — трагедия многих русских интеллигентов в первом поколении. Все они искренне верили в интеллигентские либеральные ценности — и никак не хотели понять, что либерализм в его российском варианте был не идеологией, а средством уничтожения страны. Все они были идеалистами — и, получив все шишки, причитающиеся либералам, не получили ни одного из преимуществ, которые им полагались при большом дележе. Потому что Юшенков — что признается даже его оппонентами — пошел в политику не ради большого дележа и не поучаствовал в нем. Это и предопределило его участь — безусловно трагическую. Его "не нада". Это жирное "не нада" так и стоит сегодня перед глазами любого, кто пытается относиться к политике не как к бизнесу, а как к способу самореализации (о прекраснодушных мечтаниях типа "спасти Отечество" речи не идет вообще). Альянс Юшенкова с Березовским был, конечно, вынужденным с обеих сторон. Первый руководствовался принципом: "Неважно, с кем союзничать, — лишь бы спасти свободу". Второй рассуждал иначе: "Неважно, за что бороться, — лишь бы отомстить Путину". Как выяснилось, в одну телегу впрячь не можно. Идеалист, даже идущий на временный компромисс, точно так же подписывает себе приговор, как и прагматик, позволивший себе временный, можно сказать разовый, идеализм. Трудно сомневаться в том, что, если бы не кратковременная дружба с Березовским, Сергей Юшенков не стал бы жертвой наемного убийства. Кто бы тут ни был виноват — власть, Березовский или таинственные агенты спецслужб, — либеральный депутат был бы жив и сегодня. Правда, политическое его влияние стремилось бы к нулю... Но, положа руку на сердце, кто у нас сегодня имеет политическое влияние? Существуют две силы — подкуп (так называемая оппозиция) и административный ресурс (так называемые государственники); всем прочим как припозднившимся хичхайкерам предлагается тщетно голосовать на обочине истории. Так будет до тех пор, пока в России не созреет наконец сила, способная избавиться и от власти а-ля петербургские силовики, и от оппозиции а-ля бывшие олигархи. Возможно, эта сила сумеет наконец построить страну, которую военные будут защищать, соседи — уважать, а политики — любить.
Вместо постскриптума
Первые же следственные действия после убийства Юшенкова и реакция общества на них немедленно доказали, что до правды об этом преступлении, как и до личности самого Юшенкова, никому в стране нет дела. Истина, даже если она внезапно откроется, не устроит наше общество и лишь усугубит его раскол. Впрочем, все это было предсказуемо. Единомышленников Юшенкова возмущает намерение объединить дело об его убийстве с делом Головлева: о такой вероятности осторожно высказались "источники в Генпрокуратуре". Что может быть общего у кристально чистого Юшенкова с Головлевым, за которым тянулся шлейф определенных подозрений?! (Когда убили Головлева, многие в "Либеральной России" тоже настаивали на том, что никаких коммерческих мотивов тут нет и быть не может.) 22 апреля следствие проводит обыск у Анны Гебель, знакомой сына Сергея Юшенкова (утверждается, что с помощником Головлева она тоже знакома — входила, стало быть, в "ближний круг"). Если обыск у нее проводился в связи с расследованием убийства Юшенкова — почему не сказать об этом прямо, хотя бы ей? В ее доме обнаружили некий порошок, взяли соскоб с ладоней и анализ мочи — стало быть, речь идет о наркотиках?! То есть Гебель зачем-то надо сразу посадить на крючок, чтобы, по ее собственным словам, давить через нее на помощников Головлева и Юшенкова?! При этом сама Гебель выдвигает вовсе уж экзотическую версию о том, что во время допроса следователь настойчиво предлагал ей попить кока-колы. Кола показалась ей горькой, после нее сразу захотелось в туалет, появился шум в ушах и головокружение... То есть перед анализом ей дали какое-то наркотическое вещество? История из арсенала диссидентских страшилок об отравлениях и покушениях... но, с другой стороны, чем черт не шутит? Наконец, в ночь на 23 апреля арестовывают некоего Андрея Стефанова, чей отец несколько лет назад обвинил Юшенкова в разворовывании чеченских денег. Юшенков в ответ заявил, что ему угрожают, и Стефанов-старший провел полгода под следствием. Теперь, стало быть, сын решил отомстить? Чтобы доказать населению истинную опасность и трудность своей службы, милиционеры арестовывают Стефанова (по слухам, психически неадекватного — идеальная жертва!) ночью, в двадцать минут четвертого. Единомышленники Юшенкова немедленно заявляют, что следствие, видимо, отрабатывает все конфликты, которые случились у депутата за последние годы (если отрабатывает, то и правильно делает — что тут такого?). "Но этот путь часто приводит к ошибкам!" — зловеще комментирует окружение Юшенкова; да какой же путь к ним не приводит? Что бы следствие ни делало — "Либеральная Россия" объявит клеветнической и заказной любую версию, кроме политической: власть расправлялась с оппозиционером, и точка! Да в таких условиях — о каком же расследовании может идти дело? Грызлов и его ведомство в любом случае ничего не смогут сделать... и тут появляется самая пикантная версия: Юшенкова убили... чтобы подставить Грызлова! Он-де занимается партийным строительством, а в стране в это время безнаказанно убивают депутатов. Вот такие многоходовки уже рождаются в журналистских умах — и, честное слово, эту версию страна примет охотнее, чем правду, всегда менее романтическую и более грубую. Никто не поверит результатам следствия — до такой степени оно в России скомпрометировано; все признательные показания будут объявлены "выбитыми", то есть добытыми под пыткой; финансовая версия убийства будет казаться "соловьям Березовского" клеветой на депутата и попыткой опорочить его память — после убийства Галины Старовойтовой мы все это уже проходили... Впрочем, ожидать от следствия объективности тем более не приходится — не зря же оно начинает с попытки отыскать у окружения Юшенкова таинственный порошок (не гексоген ли? Он, говорят, горький...). После того как Борис Грызлов дождался убийства криминального авторитета Якута и тут же повесил на покойника убийство генерала Гамова, действиям его подчиненных перестаешь даже удивляться (возмущаться, кажется, давно уже никто не хочет). А уж когда заместитель генерального прокурора Владимир Колесников публично заявил: "Воровать надо меньше — тогда стрелять не будут", сторонники политической версии получили мощный козырь. Власть, которой прислуживают такие законники (заявление сделано на пятый день следствия, до всяких результатов), вполне заслуживает, чтобы ее подозревали в чем угодно. Трагедия Юшенкова начала превращаться в фарс еще при его жизни. Сегодня он ничего уже не сможет сказать, чтобы унять своих не в меру ретивых сторонников и осадить обнаглевших противников. Его именем, жизнью и смертью спекулируют в открытую, не особенно стесняясь. Иногда начинаешь понимать, что имеется в виду в одном старом пророчестве — "живые позавидуют мертвым". Мертвые сраму не имут.