Булат Окуджава
Главы из книги. Вступительная заметка автора
Льву Александровичу Аннинскому
От автора
Предлагаю читателям “Дружбы народов” несколько глав из книги о Булате Окуджаве для серии ЖЗЛ.
“Дружба народов” — журнал, значивший для Окуджавы очень много: он стал его единственным прибежищем с конца шестидесятых. Здесь впервые появились “Бедный Авросимов” (1969), “Похождения Шипова” (1971), “Путешествие дилетантов” (1976, 1978), “Свидание с Бонапартом” (1983), “Девушка моей мечты” (1986) и несколько десятков стихотворений, здесь же была напечатана в 1986 году одна из лучших статей о его поэзии — “Свидание с Окуджавой” Натальи Крымовой. Для меня честь и радость представить книгу именно здесь. Полностью она выйдет в декабре в издательстве “Молодая гвардия”.
Булат Окуджава жил среди нас недавно: одиннадцать лет для истории не срок. Многим из нас — подобно автору — повезло его слушать и с ним говорить (сказать “мы знали его” имеют право лишь ближайшие родственники и узкий круг друзей). Его жизнь тесно сплетена с историей российского двадцатого века, несколько раз эта история проехалась по его биографии асфальтовым катком, а однозначно оценить великие и страшные события, пристрастным свидетелем и участником которых ему довелось быть, вряд ли смогут даже потомки. Все еще горячо — и вряд ли остынет, если так и будет повторяться.
Наверное, другой персонаж и не вызвал бы такой полемики. Но Окуджава — случай особый: каждый чувствует его личной собственностью. С помощью сложных, сугубо индивидуальных приемов, которых мы попытались коснуться в этой книге, он создавал рамочные конструкции, в которые каждый может поместить себя и свою судьбу, — так сказать, пропитать его стихи, песни и даже прозу личными биографическими обстоятельствами. Каждый был уверен, что Окуджава поет лично для него и о нем. Каждый — кроме тех, кто с первых звуков его песен и самого имени испытывал к нему необъяснимую, избыточную злобу, подобную той, какую ладан вызывает у чертей.
В результате почти любой слушатель Окуджавы имеет свою версию его биографии и тайного смысла его сочинений, а к чужим попыткам истолковать и просто изложить его судьбу относится с пристрастием и ревностью. Это не просто нормально — для поэта это счастье, свидетельствующее о стойком читательском неравнодушии. Проблема в одном: между биографами и исследователями поэта, на которого каждый смотрит как на близкого родственника, существуют неизбежные разногласия, переходящие в конфликты.
Автору хотелось бы призвать к некоему водяному перемирию. Все, кто любит Окуджаву, заинтересованы в том, чтобы появилась его научная биография, чтобы вышло тщательно выверенное и по возможности полное собрание сочинений с черновиками, вариантами и комментариями, чтобы мы получили наконец полное собрание его песен (честь, которой уже неоднократно удостаивались Галич и Высоцкий). Его творчество активно изучается, чему порукой — регулярные научные конференции в переделкинском дачном музее. Биографических книг об Окуджаве выйдет еще не один десяток: места хватит всем. Я постарался учесть пожелания, советы и поправки родных и близких поэта, с которыми мне удалось связаться, всех его друзей, кто любезно согласился ознакомиться с рукописью, и наиболее видных исследователей его творчества. Разногласия в оценках и расхождения в датировках, увы, неизбежны, поскольку речь идет о недавней истории, а главное — о литераторе, сознательно и умело путавшем следы при создании авторского мифа. Мне кажется, создание полного, документированного и выверенного жизнеописания одного из самых известных и значимых поэтов России — повод забыть о любых личных трениях и общим усилием осмыслить его судьбу и дар.
А предложить читателю нечто безупречное я не надеюсь. При работе над книгой мне часто приходилось вспоминать слова из авторского предисловия к повести “Будь здоров, школяр” — при всей своей простоте они серьезно облегчают работу:
“Всем ведь не угодишь”.
