рубрика «Приговор от Быкова»Духовка
Температурные рекорды последних двух недель предоставляют нам прекрасную аналогию с российской политической жизнью.
Все знают: стоит кому-нибудь покритиковать российскую власть, она немедленно выбрасывает веер козырей — а в такой-то стране ещё хуже! И это совершенно справедливо. Не обязательно же приводить примеры из жизни чёрной Африки или восточной Азии. В Штатах полно коррупции, в Европе — цензуры, и во всём мире нет пока ни одной страны, где всё было бы хорошо.
Политика — это везде как погода, власть во всём мире — проявление человеческой природы, жадной, хищной и не слишком милосердной, и бороться с этим так же бесполезно, как митинговать против антициклона. Просто у человечества есть всякого рода защитные механизмы — и от этой природы, и от этой власти. На случай жары придуманы кондиционеры, на случай холода — отопление, на случай коррупции — сменяемость, на случай немотивированной жестокости — гласные суды и разные формы публичной критики. В России к ужасам природы добавляется полный запрет на разного рода смягчающие и утешающие средства, то есть к бесчеловечной природе любой власти добавляются столь же бесчеловечные природы её защиты. В жару это особенно понятно. Происходящее на наших глазах снятие с выборов всех кандидатов, замеченных хоть в самых аккуратных протестах, напоминает запрет на кондиционеры и требование непременно сидеть с закрытыми окнами во избежание сквозняка. Вот уже и Яшину пришлось сложить полномочия главы Красносельского района, и Гудкова выдавили из страны, и Явлинского заставляют регулярно критиковать Навального и отрекаться от его избирателей,— да вся современная российская политика направлена на бетонирование публичного поля, то есть на герметизацию пространства в самую что ни на есть жару. При этом оправдывается всё стандартным разговором о том, что кондиционеры вредны, что делают их наши враги, а сквозняки способствуют распространению вируса.
И в результате — при тридцати пяти градусах с утра это особенно понятно — создаётся уникальная ситуация в буквальном смысле безвыходного пространства, нормальная такая духовка, как в кругах деятелей культуры называют нашу особую духовность. А ближе к выборам и прессу окончательно завинтят, как бы обязав граждан в эту погоду сидеть ещё и в шубе. И это вовсе не обязательно приведёт к протестам — скорее уже к полному параличу. Потому что там, где нет условий для жизни, скоро не будет и жизни — то есть граждане перейдут в то идеальное состояние, когда о них уже вовсе не надо заботиться. Только благодарно помнить, и то не всех.
Политика — это везде как погода, власть во всём мире — проявление человеческой природы, жадной, хищной и не слишком милосердной, и бороться с этим так же бесполезно, как митинговать против антициклона. Просто у человечества есть всякого рода защитные механизмы — и от этой природы, и от этой власти. На случай жары придуманы кондиционеры, на случай холода — отопление, на случай коррупции — сменяемость, на случай немотивированной жестокости — гласные суды и разные формы публичной критики. В России к ужасам природы добавляется полный запрет на разного рода смягчающие и утешающие средства, то есть к бесчеловечной природе любой власти добавляются столь же бесчеловечные природы её защиты. В жару это особенно понятно. Происходящее на наших глазах снятие с выборов всех кандидатов, замеченных хоть в самых аккуратных протестах, напоминает запрет на кондиционеры и требование непременно сидеть с закрытыми окнами во избежание сквозняка. Вот уже и Яшину пришлось сложить полномочия главы Красносельского района, и Гудкова выдавили из страны, и Явлинского заставляют регулярно критиковать Навального и отрекаться от его избирателей,— да вся современная российская политика направлена на бетонирование публичного поля, то есть на герметизацию пространства в самую что ни на есть жару. При этом оправдывается всё стандартным разговором о том, что кондиционеры вредны, что делают их наши враги, а сквозняки способствуют распространению вируса.
И в результате — при тридцати пяти градусах с утра это особенно понятно — создаётся уникальная ситуация в буквальном смысле безвыходного пространства, нормальная такая духовка, как в кругах деятелей культуры называют нашу особую духовность. А ближе к выборам и прессу окончательно завинтят, как бы обязав граждан в эту погоду сидеть ещё и в шубе. И это вовсе не обязательно приведёт к протестам — скорее уже к полному параличу. Потому что там, где нет условий для жизни, скоро не будет и жизни — то есть граждане перейдут в то идеальное состояние, когда о них уже вовсе не надо заботиться. Только благодарно помнить, и то не всех.